Андреев Леонид - Свободный Полет
Андреев Леонид
СВОБОДНЫЙ ПОЛЕТ
В этом есть что-то особенное. Это не просто свободный полет шара с тремя
пассажирами - это знамение времени, это торжество культуры, это символ!
При грохоте и восторге сытой, пьяной и развеселой толпы из сада г. Омона
поднимается воздушный шар с тремя представителями трех различных отраслей
московской культуры. Неустрашимый аэронавт г. Жильбер, очень известный
журналист г. Эр, сотрудник "Московского листка", и омоновская певица. Имя
последней неизвестно, и сам присяжный историограф сада "Аквариум" г. Эр в
своем высокопоучительном описании путешествия называет ее просто "барыня". Для
полного комплекта не хватает хотя бы одного околоточного надзирателя. Зато,
впрочем, есть коньяк и рябчики.
Земля спит тяжелым и глубоким сном. Ни огня, ни проблеска жизни. Тьма,
безмолвие; загадочная пустыня. Живы ли там люди и только спят, или все они
повымерли?
Путешественники философствуют.
- Как там скучно,- говорит журналист и плюет вниз.
- О да,- отвечает неустрашимый аэронавт.- Но разве это люди?
Тоже плюет. Певица трясется от страха и просится:
- Хочу вниз!
Журналиста охватывает легонькая дрожь - от сырости? - и он мужественно
говорит:
- Действительно, г. Жильбер, не лучше ли опуститься. А то залетим, куда
Макар телят не гонял...
- Мы-то,- удивляется неустрашимый аэронавт.
Даже певица и та перестает трястись и выполняет руладу, полную храбрости и
благонадежного веселья. Журналист чувствует свою ошибку и поправляется:
- Дело в том, что я сейчас не могу умирать. Положительно не могу. На мне
лежит такая высокая обязанность... перед родиной, перед миром. И, кроме того,
аванс.
- У меня тоже аванс,- рыдает певица.
Временно корзина наполняется стонами и воплями. Земля спит и не чувствует,
какая страшная драма разыгрывается в верхних слоях атмосферы. Выручает всех
неустрашимый аэронавт.
- Успокойтесь, господа. За храбрых сама судьба. И потом у нас есть
гайдроп.
- Гайдроп?
- Да, канат. Он волочится по земле, цепляется за ее поверхность и
замедляет ход.
Журналист быстро соображает и, просияв, спрашивает:
- А если какой-нибудь прохожий подвернется под гайдроп?
- То будет сбит,- решительно отвечает неустрашимый аэронавт.
- Ха-ха!..- закатывается журналист.
- А-ха-ха!..- заливается певица.
- Хе-хе,- поддерживает аэронавт.
Путешественники ликуют. Земля спит. Все охвачено тьмой. Внизу безмолвие и
тяжелый загадочный сон. Вверху - звонкие рулады, бульканье и веселые возгласы:
- Пью за французов, г. Жильбер!
- Пью за русских, г. журналисты!
Певица затягивает "Марсельезу", но, по незнакомству с мотивом, переходит
на:
- Караул, разбой, батюшки мои, мои...
Земля спит, но на востоке уже загорается заря. Беседа высоких
путешественников принимает спокойный, созерцательный характер. Неустрашимый
аэронавт бросает вниз обглоданную косточку рябчика и глубокомысленно замечает:
- Вот мы едим рябчика, а они что?
- Глину,- острит журналист, отправляя вниз опорожнившуюся бутылку. В
корзине веселье и новые тосты.
Земля просыпается. На поле выгоняется скотина; кое-где показываются люди.
Начинается самая прелесть путешествия. Здесь я позволю себе привести дословную
выдержку из описания г. Эра. Она красноречива, искренна и правдива:
"Мы видим, как пасущиеся в открытом поле животные, заслышав звук рожка г.
Жильбера и заприметив несущееся над ними серое чудовище - шар, в испуге
разоегаются во все стороны с диким криком и ревом; мы замечаем, что и на людей
вид нашего шара производит не менее сил