Андреев Леонид - Царь Голод
Андреев Леонид
Царь Голод
Представление в пяти картинах с прологом
Посвящается А. М. А.
ПРОЛОГ
Царь Голод клянется в своей верности голодным
Ночь. Верхушка старинной соборной колокольни. Позади ее - ночное городское
небо; внизу оно резко окрашено заревом городских уличных огней, вверху
постепенно мутнеет, свинцовеет и переходит в черную, нависающую, тяжелую тьму.
Там, где небо светло, на фоне его резко и отчетливо, как вырезанные из черного
картона, вычерчиваются черные столбы, стропила, колокола и решетки церковной
башни. Книзу башня переходит в черные, резкие и немного непонятные силуэты
церковных кровель, каких-то труб, похожих на неподвижные человеческие фигуры,
которые к чему-то прислушиваются, статуй, заглядывающих вниз. Только кое-где
на этом черном кружеве видны отсветы низких городских огней: тускло
поблескивают крутые бока колокола, желтеют округлые края колонн; на статуе
ангела, бросающегося вниз с распростертыми руками, слабо озарены лицо, грудь и
верхушки крыльев.
На площадке колокольни находятся трое: Царь Голод, Смерть и старое
Время-Звонарь.
Смерть стоит совершенно неподвижно, лицом сюда, и черный силуэт ее
рисуется так: маленькая, круглая головка на длинной шее, довольно широкие
четырехугольные плечи; все линии прямы и сухи. Окутана Смерть сплошным черным
полупрозрачным покрывалом, облегающим узко; сквозь ткань чувствуется и даже
как будто видится скелет. Почти так же неподвижно и только изредка качает
головой старое Время. И голова у него большая, с огромной, косматой старческой
бородою и волосами; в профиль виден большой строгий нос и нависшие мохнатые
брови.
Царь Голод движется беспокойно и страстно, так что трудно составить
представление о его фигуре. Заметно только, что он высок и гибок.
Разговаривают Время-Звонарь, Царь Голод и Смерть.
- Ты снова обманешь, Царь Голод. Уже столько раз ты обманывал твоих бедных
детей и меня.
- Поверь, старик.
- Как я могу поверить обманщику?
- Поверь еще раз. Только раз еще поверь мне, старик! Я никогда не лгал. Я
обманывался сам. Несчастный царь на разрушенном троне, я обманывался сам. Ты
знаешь ведь, как хитер, как лжив, как увертлив человек. И я губил моих бедных
детей, их тощими трупами я кормил Смерть... (Показывает рукою на Смерть.)
Все такая же неподвижная. Смерть перебивает его скрипучим, сухим и очень
спокойным голосом: как будто заскрипели среди ночи старые, заржавленные, давно
не открывавшиеся ворота.
- Да,- но я еще не сыта.
Время. Ты никогда не бываешь сыта. Столько уже съела ты на моих глазах, и
все такая же сухая и жадная.
Царь Голод. Но теперь я дам ей более сытную пищу. Довольно наглодалась она
костей, как дворовая собака на привязи,- пусть теперь потешится разгульно над
здоровыми, толстыми, жирными, у которых кровь такая красная, и густая, и
вкусная. Смерть, дай мне руку, ты поблагодаришь меня - в честь твою будет
праздник!
Смерть (не протягивая руки, говорит тем же скрипучим голосом). Да,- но я
никогда не благодарю.
Время. Ты лжешь, Царь Голод!
Царь Голод. Посмотри на мое лицо-разве не страшно оно? Взгляни на мои
глаза - ты увидишь в темноте, как горят они огнем кровавого бунта. Время
настало, старик! Земля голодна. Она полна стонами. Она грезит бунтом. Ударь же
в свой колокол, старик, раздери до ушей его медную глотку! Пусть не будет
спящих!
Время (колеблясь). Правда, когда наступает ночь и тишиною одевается время,
оттуда - снизу - приходят слабые стоны... плач детей...
Царь Голод (протягивает руку к гор